Основной формой разбоя является участие в банде (ч. 2 ст. 209 УК РФ). На этом этапе происходит более конкретное распределение ролей и обязанностей между членами банды и наблюдается непосредственная готовность к совершению нападения.
Верховный суд РФ в полном составе определил, что «участие в банде — это не только непосредственное участие в совершаемых ею нападениях, но и иные активные действия членов банды, совершаемые в целях финансирования, предоставления оружия, транспортировки предметов нападения».
Таким образом, МП предусматривает две формы участия в банде: первая выражается непосредственно в совершении нападения, а вторая — в совершении других активных действий. Это, конечно, следствие распределения ролей.
Следовательно, участие в банде означает выполнение функций членов банды. Член банды — это человек, который соглашается участвовать в деятельности банды и подтверждает это всеми формами практической деятельности (участие в обсуждении планов банды, выступление в качестве детектора объектов нападения, предоставление финансовых средств, различных документов или другие действия для реализации планов банды (выполнение).
Участие в банде считается завершенным, когда лицо, проинформированное о преступных намерениях банды, соглашается вступить в банду и выполнять конкретное задание, подкрепляя это конкретными практическими действиями, а также словесным заявлением.
Во время деятельности банды ее члены могут совершать и другие преступления, кроме нападений. Если эти действия носят самостоятельный характер и не связаны с планами или намерениями банды, они должны квалифицироваться как грабеж и соответствующие преступления в контексте всех преступлений. Квалификация всех преступлений сохраняется даже тогда, когда члены банды знают, что преступные действия были совершены отдельными членами, не входящими в банду.
Участие в бандах и нападениях необходимо отличать от помощи при ограблении. Большинство исследователей акцентируют внимание на проблеме разграничения участия в нападении, совершенном бандой, и синергетического эффекта разбоя. Согласно п. 2 общего постановления Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства о бандах», п. 10 на деяния лиц, которые не являлись членами банды и не участвовали в этом нападении, они оказывали помощь банде в совершении преступного деяния. Их следует квалифицировать на основании соответствующей части статьи 33 и соответствующей части статьи 209 Уголовного кодекса Российской Федерации. Таким образом, пособниками в разбое следует считать лиц, которые не являются членами банды и не совершают с ней нападений, но оказывают эпизодическую помощь банде в достижении ее преступных целей. В большинстве случаев пособничество представлено партией транспорта или иных предметов с участием преступных органов или иных предметов для перемещения подельников по месту нападения при совершении иных аналогичных действий, непосредственно связанных с нападением. Если такая подписка носит устойчивый характер, то, как справедливо отмечают И. Шмаров, Ю. Мельникова и Т. Устинова, «синергия перерастает в банду».
Эту проблему необходимо решить до обещанного прикрытия. Если человек искренен и считает, что он поддерживает ограбление, а не кражу со взломом или другое преступление, его поведение не должно характеризоваться как синергия с ограблением.
Статья 34 Уголовного кодекса устанавливает общие основания ответственности соучастников. В ч. 5 ст. 35 УК РФ определены особенности ответственности организаторов преступных сообществ и их участников. Согласно ч. 1 ст. 34 УК РФ, «ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью их участия в преступном деянии». Что касается соисполнителей, то они несут ответственность по статьям Уголовного кодекса за преступления, совершенные совместно. Все остальные соучастники отвечают по той же статье Особенной части УК, но со ссылкой на статью 33 УК. Статья 34 УК содержит дополнительные положения о несостоявшемся синергизме.
Общий принцип их ответственности в зависимости от случайного характера сговора можно сформулировать следующим образом. Сговор, как особая форма преступного поведения, представляет собой общественную опасность только по отношению к содействуемому преступлению, поэтому ответственность по правовым нормам за соучастие возможна, если признаки такого поведения объективированы хотя бы на ранней стадии. Этот принцип подразумевает, что все соучастники несут ответственность за одно и то же преступление. По общему правилу, преступлению соответствует уголовный проступок, перечисленный в специальной части Уголовного кодекса.
Таким образом, общее ограничение уголовной ответственности соучастников зависит от того, что совершил исполнитель, но поскольку исход дела является совместным результатом усилий соучастников и соучастников, они несут ответственность с учетом степени и характера их участия. Каждый. Такая ситуация позволяет установить, что все соучастники являются соучастниками общего преступления, но отвечают не за преступления других, а за свои собственные преступления и свой вклад в общее преступное дело.
Действующий Уголовный кодекс не предусматривает обязательного смягчения наказания за пособничество и подстрекательство. В то же время закон не признает формального равенства наказаний. Статья 67 Уголовного кодекса гласит, что.
«1. При назначении наказания за преступления, совершенные в качестве соучастника, учитываются характер и степень фактического участия лица в преступном деянии, значение этого участия для достижения цели преступления, а также ущерб от его влияния на характер и степень совершенного или возможного преступления.
2. если наказание назначается только соучастнику, учитываются смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников».
Согласно ст. 67 УК РФ, основным фактором при оценке строгости наказания за преступления, совершенные совместно несколькими лицами, является не поведение соучастников, а степень общественной опасности совершенных ими деяний. типичная роль в преступном деянии. Иными словами, наказание соучастника должно быть индивидуализировано в зависимости от степени и характера его фактического участия в преступном деянии и влияния соучастника на характер и степень причиненного или возможного вреда.
Некоторые особенности квалификации группового разбоя на примерах судебной практики
Денисович, В. В. Некоторые особенности квалификации групповых разбоев по делам судебной практики / В. В. Денисович, А. Ш. Кудакова. — Текст: прямой // Новые ученые. -2022.-№ 44 (439). — с. 107-109. -URL: https: //moluch. ru/archive/439/95915/ (дата обращения: 09. 08. 2024).
В статье представлены результаты анализа судебной практики по уголовным делам. Раскрываются особенности характеристики и проблемные аспекты исследуемых Деликатесов.
Ключевые слова: грабеж, групповой грабеж, особенности характеристики грабежа, характеристика грабежа.
Общественная опасность грабежа велика, поскольку нарушаются важнейшие права и свободы человека, гарантированные государством. Групповой грабеж характеризуется еще большей общественной опасностью.
Ответственность за групповой разбой предусмотрена частью 2 статьи 162 и пунктом «а» части 4 статьи 162 Уголовного кодекса Российской Федерации. В данном случае вторая функция относится именно к определяющим признакам. Это связано с тем, что организованные преступные группы оказывают устрашающее воздействие на жертв и свидетелей. Давление со стороны преступников и свидетелей по уголовному делу, когда потерпевшие фактически заявляют о преступных посягательствах, приводит к залогу со стороны последних и «развалу» уголовного дела на слабые доказательства.
Действительно, грань между двумя формами соучастия не всегда очевидна.
Обратимся к судебной практике. Так, суд установил, что в целях неосновательного обогащения Санталиев и Бургучев из корыстных побуждений добровольно вошли в состав организованной преступной группы, созданной лицом, не признанным этническим следствием, и добровольно объединились для совершения особо тяжких преступлений — особо тяжких совершили тяжкие преступления — включили в себя граждан (Санталиева и Булгучева), применивших силу, опасную для их жизни и здоровья, помимо других неизвестных соучастников, для завладения имуществом в особо крупном размере, в том числе автомобилями. Для данной группы характерны стабильность ролей между ее членами, совместная организованность и четкое выполнение заданий.
Согласно преступному плану, составленному Санталиевым совместно с Бургучевым и неустановленными членами ОПГ, необходимо было напасть на человека, имевшего доступ к автомобилю. В соответствии с распределением обязанностей Санталиев должен был проникнуть на заднее сиденье автомобиля и с помощью физической силы затащить туда потерпевшего, лишив его возможности сопротивляться. В этот момент Бургучов и другие члены организационной группы также заходили в угнанный автомобиль и занимали в нем позиции в зависимости от ситуации, чтобы помочь Санталиеву нейтрализовать потерпевшего и попытаться завести автомобиль. В зависимости от ситуации, Санталиев оказывал помощь в обезвреживании потерпевшего и попытке завести автомобиль. Кроме того, согласно преступному плану, Санталиев вместе с Бургутчевым и другими членами ОПГ планировали покинуть место нападения на угнанном автомобиле и, находясь за рулем и в движении, похитить личные вещи и деньги потерпевших. При необходимости они применяли к потерпевшим насилие или угрожали им его применением, а затем, добравшись до уединенного места, покидали потерпевших из автомобиля и скрывались с похищенными вещами. Для осуществления своей преступной деятельности и для того, чтобы члены организованных преступных групп могли общаться друг с другом, члены групп приобретали SIM-карты, зарегистрированные на лиц, не связанных с преступной группой. Этими сим-картами члены группы регулярно обменивались, чтобы сговориться и замести следы своей преступной деятельности. Кроме того, для осуществления преступной деятельности ОПГ Санталиев с ведома и согласия Бургчева и других членов ОПГ готовил хозяйственные ножи, не имеющие ничего общего с острым оружием [2].
Суд пришел к выводу, что преступление следует квалифицировать по статье 162, часть IV, пункт «а» Уголовного кодекса Российской Федерации. Из всех отличительных признаков организованной группы наименее очевидным в данном случае является стабильность. Это связано с тем, что нет никаких данных о том, как долго существуют такие группы людей. Постановление № 1 Пленума Верховного суда. № 29 от 27 декабря 2002 года «О судебной практике по делам об организованной преступности» дает разъяснения по этому вопросу. В «О судебной практике по делам о кражах, грабежах и разбоях» говорится, что «устойчивость организованной группы может быть подтверждена не только ее длительным существованием, но и неоднократностью преступлений, совершенных членами группы». но и их технической оснащенностью…» . Таким образом, тот факт, что система связи была создана исключительно для общения, свидетельствует о технической оснащенности.
При характеристике массового разбоя часто возникает вопрос о его разграничении с грабежом. Более того, некоторые авторы в научной среде выступают за выделение организованных групповых грабежей и разбойных нападений [1, с. 362]. В настоящее время основной характеристикой банд в теории и на практике признается узкоспециальное оружие. Это означает, что предметы, используемые бандами, должны отвечать признакам оружия, определенным законом.
В некоторых случаях преступления, имеющие явные признаки разбоя, квалифицируются исключительно по п. «а» ч. IV ст. 162 УК РФ. Например, Читинским районным судом рассмотрено уголовное дело в отношении членов устойчивой преступной группы в составе Секретарева, Коренева, Пряскина и Саподникова, которые обвинялись в совершении двух разбойных нападений на водителей большегрузных автомобилей с применением насилия, опасного для жизни и здоровья. Разбои, совершенные этой группой, последовали за предыдущим сговором с применением огнестрельного оружия на федеральной трассе «Чита-Забайкальск» в декабре 2017 и январе 2018 года [3].
Существует также практика квалификации по совокупности преступлений. Один из примеров можно найти в решении Самарского районного суда № 2-51/2021 от 28 сентября. 2-51/2021 от 28 сентября 2021 года [4].
Теоретически разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, не может быть признан грабежом. Проанализированная судебная практика согласуется с этим утверждением.
Рассмотрим один из примеров. Согласно приговору суда Москвы от 5 мая 2018 года, они вступили в преступный сговор с неустановленным лицом (х) с целью совершения разбойного нападения и реализации единого преступного умысла. Для реализации своего преступного умысла они избили и нанесли множество ударов руками и ногами по его голове и телу. При этом Каримов вытащил из одежды травматическое 45-мм травматическое оружие неустановленного исследования, из которого произвел выстрел в голову Х и причинил потерпевшему телесные повреждения в виде открытой поперечной черепно-мозговой травмы. Таким образом, Каримов и Х применили насилие к жизни и здоровью, подавив готовность потерпевшего к сопротивлению, Х лишился чувств, а в отношении Каримова возбуждено уголовное дело, по которому он составляет отдельный процесс. полиэтиленовый пакет с находящимися в нем деньгами [5].
Из обстоятельств дела видно, что, несмотря на наличие вооруженных нападений, данное преступление нельзя квалифицировать как бандитизм. Это связано с тем, что созданная группа не обладает необходимой для этого характеристикой — устойчивостью.
Таким образом, групповой грабеж является структурно сложным преступлением, при квалификации которого могут возникнуть проблемы. Единой судебной практики по вопросу разграничения грабежа и разбоя, совершенного организованной группой с применением оружия, пока нет.
Ключевые термины (создаются автоматически): групповой грабеж, организованная группа, организованная преступная группа, потерпевший, судебная практика, Уголовный кодекс Российской Федерации, похищенный автомобиль, предварительный сговор, преступное деяние, техническое устройство.